Неточные совпадения
Если Райский как-нибудь перешагнет эту черту, тогда мне останется одно: бежать отсюда! Легко сказать — бежать, а куда? Мне вместе и совестно: он так мил, добр ко мне, к сестре — осыпает нас дружбой, ласками, еще хочет
подарить этот уголок… этот рай, где я узнала, что живу, не прозябаю!.. Совестно, зачем он расточает эти незаслуженные ласки, зачем так старается блистать передо мною и хлопочет возбудить во мне нежное чувство, хотя я лишила его всякой
надежды на это. Ах, если б он знал, как напрасно все!
Тсутсую я
подарил серебряную позолоченную ложку, с чернью, фасона наших деревенских ложек, и пожелал, чтоб он привык есть ею и приучил бы детей своих, «в
надежде почаще обедать с русскими».
Но Иван Яковлич так и остался при блестящих
надеждах, не сделав никакой карьеры, хотя менял род службы раз десять, Агриппина Филипьевна
дарила мужа исправно через каждый год то девочкой, то мальчиком.
С намерением или без намерения, Павла Ивановна увела Верочку в огород, где росла у нее какая-то необыкновенная капуста; Привалов и
Надежда Васильевна остались одни. Девушка поняла невинный маневр Павлы Ивановны: старушка хотела
подарить «жениху и невесте» несколько свободных минут.
Под ее влиянием я покинул тебя, мое единственное сокровище, хоть, видит бог, что сотни людей, из которых ты могла бы найти доброго и нежного мужа, — сотни их не в состоянии тебя любить так, как я люблю; но, обрекая себя на этот подвиг, я не вынес его: разбитый теперь в Петербурге во всех моих
надеждах, полуумирающий от болезни, в нравственном состоянии, близком к отчаянию, и, наконец, без денег, я пишу к тебе эти строчки, чтоб ты
подарила и возвратила мне снова любовь твою.
Справедливость требует, однако ж, сказать, что по окончании церемонии он поступил со мною как grand seigneur, [Вельможа (фр.).] то есть не только отпустил условленную сумму сполна, но
подарил мне прекрасную, почти не ношенную пару платья и приказал везти меня без прогонов до границ следующего помпадурства.
Надежда не обманула меня: Бог хотя поздно, но просветил его сердце!
Надежда Ивановна была очень довольна, что я сделан студентом; с гордостию рассказывала о том всякому гостю, наряжала меня в мундир и очень жалела, что у меня не было шпаги; даже
подарила мне на книги десять рублей ассигнациями.
У
Надежды Ивановны были бедные должники; об них докладывали при ее кончине, и она отвечала, «что у ней деньги не воровские, не нажитые скверным поведением, и что она
дарить их не намерена».
Дарил он под предлогом «приятного удовольствия, ощущенного им в предыдущий раз по поводу спетого
Надеждой Федосеевной приятного романса за фортепьянами…» Он сбился, не докончил и стоял как потерянный, протягивая и втыкая в руку
Надежды Федосеевны футляр с браслетом, который та не хотела брать, и, покраснев от стыда и гнева, отводила свои руки назад.
Родится ль тайное пристрастье
К другому миру, хоть и там
Судьбы приметно самовластье,
Мы всё свободнее
даримЕму
надежды и желанья...
Надежда Ивановна. Ну, хорошо,
подари.
Надежда Ивановна. Нет, что поцелуй!.. Мы расстались тогда с ним. Он уехал надолго служить в Петербург, конечно, оба плакали: я заставила его поклясться мне… и
подарила ему локон моих волос.
Надежда (осторожно ласкаясь). Бедный мой папка! Тебе стало плохо жить. Раньше ты
дарил своей Надине разные хорошенькие штучки, а теперь стал бедненький и не можешь порадовать своё сердце подарком любимой дочурке.
Надежда. И
подари мне дюжину чулок, помнишь, ты покупал мне шёлковые чулки.
Надежда. И купишь мне крест из гранат, помнишь, ты обещал? Ты должен
подарить мне этот крест: ведь план — мой!
— Черт их знает, эти татара! вот и смеялся, кажется, а смерть как скучно! Какову он конфетку
Надежде Лаврентьев не
подарил? заметил?
— Нет, меня вправду Матреной звать, а не Лизаветой. А это я студента одного надула, чтоб подарок мне сделал. Я двенадцать раз в году именинницей бываю: и на Веру-Надежду-Любовь, и на Катерину, и на Зинаиду, и на Наталью… Вот подвязки
подарил; говорит, три рубля отдал. Врет, конечно, не больше полутора заплатил.
«Эта мечтательность, — думал Фиоравенти, — перейдет с летами в желание совершенствовать себя», — и смотрел на своего питомца с гордостью отца и воспитателя. Создать из него знаменитого врача,
подарить им обществу члена полезнейшего, нежели барончика, может статься, незначащего, наукам — новые успехи, истории — новое великое имя: этою мыслью, этими
надеждами убаюкивал он свою совесть.
— Желание вам добра. Коли вы обижаетесь слышать то, о чем вы хотели бы меня спросить и зачем вы шли по этой дороге, так я буду молчать. А я было спросту думал
подарить вас еще в прибавок тем, в чем вы нуждаетесь, — именно утешеньицем и
надеждою. Извините меня, господин оберст-вахтмейстер! (Здесь Фриц поклонился.)
Гаврила Семенович Синявин был купец-миллионер — один из выдающихся тузов петербургского хлебного берега. Он был вдовец и жил с дочерью,
Надеждою Гавриловной, красивой двадцатидвухлетней девушкой, чернобровой, круглолицей, как говорится, кровь с молоком, обладающей тем типом русской красоты, о представительницах которой сложилась поговорка: «Взглянет — рублем
подарит».
Княгиню Зинаиду Павловну такой исход этого дела страшно поразил, так как она, несмотря на то, Гиршфельд, как мы видели, объявил ей прямо, что деньги потеряны безвозвратно, все-таки надеялась. Благодаря отчасти этой
надежде, она
подарила княжне Маргарите пятьдесят тысяч рублей и обещала после своей смерти отказать ей полтораста, когда та, узнав как бы случайно о потере ею всего ее состояния, подняла крик, что будет жаловаться на Гиршфельда и сотрет его с лица земли.